Самое антинародное правительство

[+Birdman 27,292]

51 минуту назад, Victor Howardsson сказал:

Siz meni bagislayin ( KVNden Vado emi demis) bu cure xalgnan, bele sehslernen siz harda rastlasmisiniz?

Ola biler ki tamamile bisavad kutle arasinda bu cure sehsler ola-olmaya, ve yahud da hokumetin lohma-yeyenleri arasinda tapila-taplimaya.

Youtubda, Facebookda, Twitterde, Instagramda -men sizin soylediklerivize temamile zidd bir fikirde olan xalg ile her gun, her saat rastlasiram, amma sadaladigiviz umudlarda ve inamlarda olan insanlari ne gordum, ne de  duydum. 

Siz deyən olsun....Gözləyək...

Təsadüfən oralarda (Youtubda, Facebookda, Twitterde, Instagramda) demirlər xalq nə vaxt öz müqəddəratını həll edəcək?

[+Victor Howardsson 7,111]

В. Шендерович― Путину это вообще все по фиг. Его интересует только собственная власть, вот только собственная власть. И в связи с этим его интересуют две вещи. Его и тех, кто рядом с ним определяют, его интересует зачистка выборного поля. На этот счет на смену Чурову пришла Памфилова. И все стало еще тоньше. Но просто чтобы не было никакого Навального, не было никаких конкурентов. Они, правда, и в этих условиях проигрывают уже выборы на местности. Но все равно потом зачищают и делают так, что победили они. Как в Приморье. Значит, их интересуют выборы и там они все держат под жестким контролем и выжигают каленым железом. И их интересует улица. То есть не выход на улицу значимого количества сотен тысяч людей. И они выжигают, как мы видим, всех активистов. Навальных, ходорковских, каких угодно. Одиночек. Они выжигают каленым железом. За призывы уже будут садиться родители за то, что дети появятся. И так далее.

А. Плющев― Ну пока этого нет.

 

В. Шендерович― Будут, будут. Они выжигают каленым железом. Они делают все для того, чтобы тебе духу не хватило на улицу незаконно, чтобы туда вышли сотни, но не тысячи и не десятки тысяч уж точно. Это и выборы. Два способа, две истории потери власти. Через выборы и через улицу. Они этим Путин чрезвычайно озабочен. От власти он не уйдет. Точка. Значит, он будет эти вещи контролировать. Что мы тут с тобой щебечем на отшибе в уголку на «Эхо Москвы», мало интересно. Все остальное «Свидетели Иеговы»* (* — запрещены на  территории РФ ) — это уже эксцессы исполнителей. Это они уже привыкли просто сжимать зубы. Это он контролирует. До всего остального ему дела нет. Все, что ему нужно – это держать население в зомбированном виде. Для этого есть телевидение. И выжигать каленым железом всякие попытки отнять у него власть. Всё. Наливай и пей – ничего нового.

А. Плющев― А оно в зомбированном виде. Мы же каждый месяц слышим, что рейтинг Путина падает.

В. Шендерович― Рейтинг падает, безусловно. И будет постепенно падать. Но это длинная историческая, мы же играем в старую игру Ходжи Насреддина с ишаком и эмиром. Ты помнишь: кто сдохнет раньше. Конечно, Россия не Албания. Ресурсов много, все это может продолжаться 10 лет, 15-20. Чтобы поднять до бунта – надо чтобы дошло до голодухи или как в 19-20 году крестьянские восстания. Чтобы еду отобрали. Все вообще. И начали казнить. Я не знаю, что надо сделать. И остались ли такие силы, кстати говоря. Просто генетически уже. После пяти поколений выжигания всего активного движущегося мыслящего. Не знаю. Но, по крайней мере, это длинная история. Путину эта длинная история не интересна. Ему бы свою жизнь дожить.

А. Плющев― Вас тут спрашивают: получается, все ваши надежды связаны с Путиным. Вы ждете, когда он умрет.

 

В. Шендерович: Государство – инструмент зачистки инфернального поляQТвитнуть

В. Шендерович― Нет. Я же как раз и говорю, ну умрет. Но ему на смену-то, мы же видим Чавес, Мадуро. На смену ему придет не Вацлав Гавел. А население, я об этом и говорю, он успешно размонтировал все демократические институты, нет ни выборов, ни свободной прессы. Нет уже привычки и нет потребности. Выросло поколение совершенно зомбированное. В массе. Я сейчас не говорю об активистах молодежных. В массе. Абсолютно такое специфическое поколение, 20 лет это не шутка. Это очень серьезно. И конечно, с его смертью просто будет длиннющий мучительный, агонизирует система. Мы сейчас невольно навели на какой-то крупный план, почти биологический. Система агонизирует. Эта система не жизнеспособна. Это проверено историей многократно. Система персональной власти там, где 20 лет одна корпорация, она нежизнеспособна. Там начинается гниение. Все это заканчивается плохо. И чем дольше длится единовластие, тем тяжелее заканчивается. На этот счет тоже есть совершенно ясные замеры. Между Тунисом, условно говоря, Египтом, Ливией. Понятно, что чем дольше длится это, тем тяжелее выход. Кровавее и тяжелее. Ясно, что система гниет. Что Путин ее закупорил. Он уничтожил демократический механизм, и превратил это в систему личной и корпоративной власти. Это только означает, что выход будет, к сожалению, очень длинным и мучительным...

...

А. Плющев― В программе «Особое мнение» сегодня Виктор Шендерович. Мы постепенно к этому приближались и вопрос один, который был на сайте со вчерашнего дня. Очень в русле нашей беседы. Спрашивает пользователь: «Как вы думаете, что сдерживает нынешний режим от массовых репрессий: совесть или санкции?»

В. Шендерович― Да я думаю ни то, ни другое. Массовые репрессии по опыту революций, контрреволюций требуют большого подъема. Эмоционального. Это тяжелое кровавое дело требует миллионов исполнителей. И усилий больших. И когда была Французская революция и топили Лион в крови, для этого надо революционный настрой. Эйфория. Энергия заблуждения. Или красный террор. Но массовый. Нужна слепая фанатическая вера и готовность класть свои жизни в том числе. Массовый террор… Это гражданская война. Красный террор повлек за собой белый террор и так далее. Это гражданская война. Нет таких сил в стране просто. Просто физически нет сил. Всем более-менее все по фиг. Идеологии никакой нет, никакой идеологии, которая могла бы поднять на массовые репрессии – нет. Есть скотское безразличие, оборотная сторона нашего счастья, что нет гражданской войны. Мы только крепчаем от всего этого. И пока не дойдет до самого, то чаще всего человек не поднимется. Поэтому они могут прессовать сколько угодно активистов, сажать, казнить, бессудно расстреливать. По одиночке. Как в случае с Немцовым. Ну, 50 тысяч выйдет на улицы. Не 50 миллионов. Поэтому не будет никаких массовых репрессий. На это просто у них нет сил. Кроме того, у них нет в этом и потребности. Кроме того, массовые репрессии, может быть, они помнят 37-й год, ведь то, что мы называем 37-м годом – это результат, ведь был до этого 19-18-й год, 20-й, потом 27-29, 30-31-й, 32-й, когда расстреливали, убивали сословиями, казнили. Когда весь этот механизм работал. Но в памяти остался 37-й. Почему? Они начали с себя. Волки от испуга скушали друг друга. Они начали уже себя самих убивать. И просто пошел маховик уже не политических противников и не классовых даже, а начали убивать своих. Машина заработала так.

А. Плющев― Многие говорят, что и сейчас есть похожие процессы. Сенатор Арашуков, например.

В. Шендерович― Нет, это внутри дарвинизм. Разумеется, это как раз есть. Внутрицеховой дарвинизм и то, что Чайка с Бастрыкиным воюют между собой, и то, что Арашукова говорят, сдал Кадыров и так далее. Они пилят казну, казны в связи с санкциями больше не становится. Аппетиты у них меньше тоже не становятся. То есть не тоже. Аппетиты меньше не становятся, а кусок мяса меньше. Поэтому обостряется, он всегда был, дарвинизм. Всех не хватает. Поэтому они едят друг друга, параллельно выплескивая эти протуберанцы на радость публике. Давая выход отрицательным эмоциям публике. Вот сколько радости ксенофобам, что кавказца взяли. И семью кавказцев. Это так выходит раздражение. Копящееся внутри раздражение. И если тема Кадырова, Геремеева, Арашукова не решается законным путем, невзирая на национальность, принадлежность к тому или другому региону, а по закону. Вот вместе с Сечиным. Этого посадить и Сечина посадить. И еще какого-нибудь, того, другого, 5-го, 10-го. Всех. Не взирая на нацию, сословие, происхождение. Тогда это называется операция «чистые руки». Условно говоря. Это закон вступает в дело. В нашем случае дарвинизм. И побочным замечательным для власти эффектом стравливания пара. Во сколько радости. Мы же помним 11-й год, те, у кого память не отшибло. Фашистов выходит на улицы десятки тысяч по щелчку. Только дай, только разреши, только позволь. Только чуть подогрей. Две секунды. Ксенофобия вспыхивает. Одновременно скармливая публике вот эту тему, решаются вопросы внутреннего дарвинизма. Но, возвращаясь к репрессиям. Для массовых репрессий, повторяю, нужна энергия заблуждения. Массовая же. Нужно поколение моих бабушек, дедушек, это поколение революционное. Которые готовы были убивать, но и погибать сами. За серп и молот, за дело рабочего класса. Сейчас нет никакой идеологии вообще. Растление полное. «Байкалфинансгрупп» – вся их идеология. Наверху никакой тоже. Умри ты сегодня, а я завтра. Вот и вся их идеология. Воровская идеология. Под это дело никаких репрессий не будет. Успокойтесь, как говорится...

Виктор Шендерович — Особое мнение — Эхо Москвы, 07.02.2019

ECHO.MSK.RU

---

Мы говорим об инструменте, о религии, об организации РПЦ, намертво сросшейся...

 

[+Victor Howardsson 7,111]

В. Шендерович― Нет. Новинки носят какой-то совершенно частный характер. Бактериологический фон прежний. Я бы так сказал. Тем не менее, фигура Рогозина, конечно, заслуживает того, чтобы на ней остановиться — просто для того чтобы зафиксировать какие-то важные вещи. Потому что там есть… Как сказано у Бабеля про Менделя Крика: старый биндюжник, слывший между биндюжниками грубияном. Так вот Д. О. Рогозин — негодяй даже по нашим кадровым меркам. В общем. Длительность этого негодяйства — и непрерывность этого негодяйства, не выходя из элиты… Давайте вспомним, с каких пор он не выходит из элиты. Он же из комсы, из советской комсы. Из этого непотопляемого подлого племени освобожденных секретарей. Эти все люди, которые вели нас к победе коммунизма, они… Сколько раз сменилась идеология за это время? — не посчитать. Они так и продолжают…

О. Журавлева― Люди меняются.

 

В. Шендерович― Нет, люди как раз не меняются. Они так и продолжают… Нет, — люди меняются, а вот бактерии – нет. Бактерия, она всегда… Это Сергей Гандлевский, часто цитирую: бактерии не ошибаются! Она всегда — температура бульона, цвет бульона, состав бульона. Бактерия вместе с бульоном. Бульон советский — Рогозин нас ведет к победе коммунизма. Бульон либеральный – Рогозин… Стало можно поиграть на политическом поле, если вы помните партия «Родина», немножко в оппозиционерах походил. В самом подлом виде. Опять-таки по согласованию с Сурковым, разумеется. Не покидая бульона. Потом прямо непосредственно из оппозиционеров — немедленно на руководящие должности, за границу. Куда пошлют. В Европе, на Роскосмос… Бактерия. Очень крупная бактерия, очень заметная. Всегда с бульоном! Идеология поменяется еще 15 раз, а он останется на руководящих постах. Он будет всегда при харчах. Он будет всегда; это мы с тобой будем то телезвезды, то маргиналы. Понимаешь? А он всегда будет. Мы меняемся, мы – люди. Меняемся. И убеждения меняются и так далее. Знания, убеждения меняются. Человек думает — и меняется. А бактерия — нет, она не меняется. Он при харчах и будет при харчах. И вот если кто-то является одним из… их несколько, конечно, таких, но — один из замечательных символов нашего «невыхода из совка», по большому счету, — это конечно, Дмитрий Олегович Рогозин. Потому что, собственно говоря, сегодняшняя наша элита — это все комса и ГБ. Комса и ГБ. И ничего другого. Единственные новости – парад и мордобой. И ничего другого! В этом смысле Рогозин, конечно… можно считать, что троллинг, но это мы о них хорошо думаем. Это просто признак стабильности.

О. Журавлева― А стабильность – признак мастерства.

В. Шендерович― А стабильность – признак мастерства. Но это у тех, кто живет поперек истории. Самому Рогозину очень хорошо, и этим всем лубянско-комсомольским людям очень хорошо.

О. Журавлева― Я только не поняла, в чем такое негодяйство Рогозина.

В. Шендерович― Он такой демагог — совсем… Знаешь, как у Салтыкова-Щедрина сказано, я цитирую все время: в его лице была видна неизреченная бесстыжесть. Только это — изреченная. Бесстыжесть. Он совершенно бесстыжий, и если другие некоторые стесняются… есть люди бесстыжие, но стесняются. Или молчат в тряпочку или пытаются свое…

 

О. Журавлева― Если стесняются – тогда не бесстыжие.

В. Шендерович― Нет, пониженный… Не то что они перестают… Ну да, но вот я говорю…

О. Журавлева― А, это Альхен.

В. Шендерович― Мендель Крик, да. Среди биндюжников слывший грубияном. Он среди этой породы своей бесстыжестью, конечно, безусловно, выделяется. Бог с ним с Рогозиным. Про нас: мы не вышли из совка. С 1990 года со времен, когда молодой Дмитрий Олегович был в ЦК ВЛКСМ, вот этой комсой, этим освобожденным — и вел нас к коммунизму, вот с этих пор страна так и не вышла. Потому что выход символизируется, знаменуется — элитой. Новой элитой! У нас какое-то время появилась надежда на новую элиту. Времен «межрегиональной депутатской группы», времен приличных депутатов ГД. Времен честных людей в правительстве. Ясина старожилы помнят. Уринсона. Такие фамилии. Честные люди. Вот — был в правительстве и не своровал! Совершенно атавистические люди. Эти волны сошли — и мы имеем то, что имеем. И то, что имеет нас...

... В. Шендерович― От какого места считать. От той задницы, в которой мы оказались. Это у нас будет третий. А фактически четвертый. Мы там же, и этот новый виток начался с демонстрации того, что дальше будет только по этим правилам. По правилам мафии, семьи. Поэтому — весь этот петербургский международный экономический форум… Не бывает экономических форумов при несменяемом в течение 20 лет правительстве. При Уго Чавесе и Исламе Каримове — не должно; то есть — бывает, но для отвода глаз… «Экономический форум»! И не бывает экономических форумов в стране, где количество политзаключенных исчисляется десятками, если не сотнями. Один из них 11-й день голодает. И об этом не сообщают никакие СМИ. Не должны вкусно есть. Политическая элита в стране — не должна. Здесь кейтеринг имени повара Пригожина не пойдет никому на пользу. Не надо вкусно есть в стране, где 11-й день голодает политический заключенный...

В. Шендерович― Снова арестовали — за перепост, за твит. Сидят люди в тюрьме! Ночуют на цементном полу. Пропади вы пропадом, вместе с вашим автобусом, на котором вот это написано про щедрое сердце, это все. Пропадите пропадом. Для публики это будет замечательно: этому можно посвятить сюжет в программе «Время» — этому автобусу, этому слогану. И ни слова не сказать ни про Сенцова, ни про сидящих политзаключенных, ни про арестованных сегодня. Про это ничего не расскажут. Про автобус, видимо, расскажут, если это свежая новость. Эту отраву праздничную, этот наркотик можно закачивать в головы довольно долго. Но у Ежи Леца, которого я цитирую, сказано: те, кто любит шоры, должны помнить, что в комплект входит еще узда и кнут. Узда и кнут всегда входят в комплект. Шоры очень хороши. Они позволяют не замечать то, что сбоку, а голову не дадут повернуть. Оно всегда будет сбоку! Но только незнание не избавляет от ответственности. По крайней мере, исторической. Поэтому, конечно, маятник прилетит. И — у истории есть и узда, и кнут. Просто сроки другие. А какую именно узду и какой именно кнут она изберет в этот раз, не знаю. В прошлый раз — знаю. Я уже говорил. В 1943-году сгноили в саратовской тюрьме Николая Вавилова. Генетика, который придумал, как накормить весь земной шар. Он умер от пелагры… как собака. От голода. В Саратовской тюрьме, в 1943-м году. Потом — глядишь, прошло каких-то 40-45 лет — опа! – и маятник голода прилетел. И мы стояли с тобой и наши родители — в «блокадных» очередях за батоном хлеба. «Больше батона в руки не давать». Это нам за Вавилова прилетело, ребята. Это за то, что Вавилова и сотни великих людей, и миллионы просто людей мы уничтожили. А элитой был следователь Хват, который пытал Вавилова. Доживший до тех времен. И Рогозин — комса, ведший нас в светлое будущее — элита! А в это время, когда Рогозин был комса и элита, Марченко умирал в тюрьме. И так далее. Потом прилетает штраф. Если мы не в состоянии хотя бы из собственной истории сделать минимальные выводы… Ну, значит, прилетит еще раз. Я повторяю, матушке Клио на нас накласть. Совершенно ей все равно, где будет Россия — будет она великой страной или какой-то территорией распавшейся. Ей побоку. Империи распадались и до нас. Мы не первые и не последние. Те, кто не модифицировались, те, кто не умели выйти в будущее, соответствовать времени — отмирали, становились территориями. Несть числа этим империям. Те, которые умудрялись перестроиться, оказались в выигрыше. Вот на наших глазах, есть пример — неприятный пример, но… Английская история. Где империя осталась, память об империи осталась в качестве декорации прекрасной. Вот — Букингемский дворец, Ее величество, дай бог здоровья. Свадьба…

О. Журавлева― Красивая свадьба.

 

В. Шендерович― Свадьба принца, шляпки.. — все прекрасно! Театр. Но управляется Англия не из комсы и Лубянки, она управляется не лордом Берли, она управляется не замшелыми стариками, которые — по викторианским правилам… Она управляется современными людьми… Сити и так далее. Свободные люди! И мэр на велосипеде. И совсем другое — открытое — общество. А Ее величество — в качестве замечательной декорации со всем Букингемским дворцом. Монархия — прекрасно! Но мы-то… У нас наоборот, у нас наоборот! У нас в качестве декорации – демократическое устройство. Демократическая Конституция. Все это — права человека, независимость, разделение властей. Все, о чем этот бесстыжий человек мне говорил в 2001 году, глядя своими «голубыми» глазами. Разделение властей! «Что же, Виктор Анатольевич, вы хотите, чтобы я позвонил в прокуратуру?»

О. Журавлева― Как можно.

В. Шендерович― Как можно! Так у нас, наоборот, в качестве декораций — демократическое устройство. А на самом деле — феодализм. Мы точные антиподы Англии. Которая — монархия. Или других монархий. Мы не развиваемся. Мы так и бултыхаемся в своем прошлом. Мы так два пальца в рот не положили. Эта бацилла так и внутри нас. Нас мутит. То, что мы наблюдаем сейчас: в историческом плане — нас мутит. Третье десятилетие нас мутит. Мы не можем, оно в нас, не можем очиститься от этого. И не позволяем себе поставить клизму и дать рвотное. Говорим: это наш особый путь. Мы будем ползать, нас будет мутить, это наш особый путь. Ну, хорошо, скажет матушка история, вы, по-видимому, настаиваете на том, что Сталин эффективный менеджер, что права человека копейки не стоят? Вы за то, что главное это спортивные полбеды? Как у фашистов.

О. Журавлева― Главное – это радость.

В. Шендерович― Радость? Спросите про радость у тех, кто сейчас лежит в районных больницах.

О. Журавлева― Спросили у остальных. На вопрос: что вам доставляет самую большую радость, удовольствие – 34% респондентов ответили: смотреть телевизор. Шах и мат, Виктор Шендерович. 26 – получать хорошие деньги. А 24 — проводить время с детьми.

 

В. Шендерович― Оль, можно я тебе… Надеюсь, россияне на меня не все обидятся. По поводу радости. Это я читал — за что купил, за то продаю. Что у крысы нашли центр радости и вживили туда электрод, связав его с клавишей какой-то. И она нажимала…

О. Журавлева― Умерла от голода.

В. Шендерович― Она нажимала лапкой, получала удовольствие. Потом, правда, умерла от голода. Но радость получала! Вот как те 35%. Зашибись! Каждую секунду! Я всех поздравляю, мы вышли на этот уровень.

О. Журавлева― Играть в компьютерные игры любят 8%, а вот в шахматы или домино всего 3.

В. Шендерович― Не хочет ли… Не доставит ли кому-нибудь радость освобождение Олега Сенцова из тюрьмы? Прекращение его голодовки.

О. Журавлева― Есть такие люди.

В. Шендерович― Освобождение политзаключенных. Как он требует. Всех, ну хотя бы для начала украинских. Но лучше всех, и наших тоже политзаключенных. Чтобы Олег Сенцов, например, жил. Свободный, прекрасный, хороший человек Олег Сенцов… Не доставит ли это радость какому-нибудь значительному числу россиян? Или только Зои Световой и еще 15-20-30 тысяч, допустим, на 130 миллионов. Вот важный вопрос. Я просто хочу — как той крысе — сказать, что это связанные вещи. Судьба Сенцова — и будущее ваших детей. Вот вы это не понимаете, но я вам хочу официально заявить: это связанные вещи!

О. Журавлева― Спасибо большое. Это Виктор Шендерович со своим особым мнением. Меня зовут Ольга Журавлева. Всего доброго...