Воспоминания Азада Шарифа: Жизнь азербайджанского журналиста в СССР

[+S.T.A.L.K.E.R 28,786]

Заслуженный журналист Азербайджана Азад Шарифов (Азад Шариф) скончался в 2009 году, на 79-м году жизни. За свою карьеру он успел поработать в газете «Молодежь Азербайджана», «Физкультурник Азербайджана».

Шарифов также работал в Москве в ЦК ВЛКСМ в секторе печати, затем заместителем главного редактора журнала «Вокруг света». Был корреспондентом газеты «Известия» по Турции, Ирану и Афганистану. В 1969 году А.Шарифов стал заведующим отделом культуры ЦК КП Азербайджана. Он также занимал должность директора «Азеринформ».

Он был автором многих статей и книг, где, помимо всего остального, он освещал и свои поездки по разным странам мира.

Такой была его книга “Чайки над Босфором” (1991 г.), где А.Шарифов также коротко рассказал о своей работе журналиста в советское время.

**********

Такова уж судьба журналиста — позавтракал в Баку или в Москве, а обедать иногда приходится в рабочей столовой на Красноярской ГЭС, где-нибудь в Карачи или на берегах Адриатического моря.

Но мне еще ни разу не довелось слышать, чтобы мои коллеги жаловались на свою судьбу. Наоборот, чем больше разъезжает журналист, чем чаще встречается с людьми различных стран, профессий, национальностей и политических убеждений, тем острее прекрасное ощущение сопричастности к многообразию жизни, стремительному движению времени.

Мне довелось побывать в Австрии, Венгрии, Чехословакии, Англии, Греции, Турции, Ираке, Пакистане, Индонезии, Объединенной Арабской республике, Иордании, Соединенных Штатах Америки, Польше, Франции, Италии, Индии, Филиппинах, Вьетнаме и Кубе.

Это были очень насыщенные информацией и впечатлениями поездки, во время которых мы встречались с лидерами различных молодежных организаций, политических партий, общественными и государственными деятелями, студентами, служителями религий, крестьянами и рабочими, представителями интеллигенции.

Конечно, не все встречи были одинаково приятными, случалось обмениваться не только радушными тостами. Вспоминаю обед в Лондоне, у миллионера, мистера Гриталла. Глядя на его обтянутое пергаментной кожей квадратное лицо, — как деловито жевал он «протертый суп» и вареный бурак, — так и подмывало спросить: «Зачем вам миллион фунтов стерлингов? Ведь в ваши годы и на ваш более чем скромный рацион хватило бы куда меньше!».

На его заводе, поставляющем металлические оконные рамы, я видел рабочего, который одновременно делал три движения, — ногой и двумя руками. И это за 10-12 фунтов! Причем, одну треть из скудного заработка он платил за квартиру (без освещения и отопления).

Случалось в поездках сталкиваться и с престарелыми белоэмигрантами, покинувшими Родину еще в Первую мировую войну, или с откровенно фашистскими элементами, злобными идеологическими врагами, провокаторами, словом, теми, кто стоит по ту сторону баррикад.

А сколько настоящих друзей у нас на далеких меридианах! Друзей, которые внимательно следят за нашими успехами, искренне радуются им, жадно интересуются советскими сверстниками, миром их духовных интересов, образом жизни.

За примером далеко ходить не надо. Студенты соседнего государства — Турции никак не могли поверить, что операцию в советской больнице можно сделать бесплатно.

Как правило, авиалайнеры «Аэрофлота» вылетают в заморские страны из Шереметьевского аэропорта поздно ночью. Позади оформление документов, технология прохождения таможни, правда, облегченная благодаря внушительному письму командирующей организации: в одном случае это ЦК ВЛКСМ, в другом, — журнал «Вокруг света» или газета «Известия», а в последние годы — Госкино СССР.

В длительных полетах, которые порой продолжались по 16-18 часов, тебя кормят, поят и обхаживают молоденькие стюардессы с удивительно приятными манерами, которых порой так не хватает некоторым нашим женам (каждая из стюардесс очень натурально сокрушается по поводу того, что вы недоели или недопили). Даже, если вы уснули, вас незаметно и заболиво укроют теплым пледом, который вы постеснялись попросить.

Потом этот экипаж остается на отдых в чужом городе, и их заменяют такие же симпатичные и надежные мужчины в аккуратной темно-синей форме «Аэрофлота». Во время полета, сам командир экипажа на русском и на хорошем английском языке обязательно сообщит данные о трассе полета, скорости, высоте и другую интересную информацию. Спокойный голос шеф-пилота успокаивает, создает в пассажирском салоне хорошее настроение.

Едва колеса самолета касаются бетонной дорожки, все пассажирские салоны, даже разделенные классами обслуживания, благодарно аплодируют командиру и экипажу, за их неземной труд, за благополучное возвращение домой.

Еще до полета я думаю о том, что кажется, ничего не забыл для своих друзей, которым по роду службы надо жить на чужбине, вдали от родины, самое что ни есть любимое. Например, буханку московского черного хлеба, иди наш азербайджанский «Наршараб»… Попав на стол моим соотечественникам за рубежом, эти привычные всем нам продукты приобретают необыкновенную ценность.

Я много раз наблюдал, как разрезая хлеб, мои друзья, не стесняясь, бережно (как мы, дети, во время войны) собирают крошки со стола, настолько дорог им хлеб родины.

С кем бы ни встречался я, в какую бы сложную обстановку не попадал, — будь то в Англии с делегацией советской молодежи или с советскими журналистами в Соединенных Штатах Америки, возглавлял ли группу деятелей азербайджанской культуры во Франции или работал собственным корреспондентом газеты «Известия» в Турции и Иране, везде и всюду я помнил, что являюсь рядовым гражданином и полномочным представителем своей великой Советской Родины.

Даже, когда перед вылетом из Анкары, меня на глазах моих детей, в провокационных целях и в угоду своим американским покровителям арестовала турецкая охранка, я был спокоен, ни на минуту не забывая, что за мной моя страна, которая не даст в обиду, поможет добиться справедливости.

Хорошо возвращаться домой из дальних странствий! Разве может даже самый усовершенствованный «кандишен» заменить чистый, московский, настоенный не морозце, воздух.

Но чем больше ездишь по чужим странам, чем глубже вникаешь в чужую жизнь, тем острее радость каждой новой встречи с родным  Азербайджаном, горячим дыханием его земли, пахнущей солнцем, нефтью, морем.

По материалам книги «Чайки над Босфором»

Воспоминания Азада Шарифа: Жизнь азербайджанского журналиста в СССР

AZERHISTORY.COM

---

...

 

[+S.T.A.L.K.E.R Topic Author 28,786]

Летом 1969 года заканчивалась моя командировка в качестве собственного корреспондента "Известий" в Турции и Иране. 6 июля я должен был вылететь в Москву. Накануне вечером заранее сдал багаж в аэропорту Анкары "Эсенбога".

Утром, приехав с семьей в аэропорт, я обратил внимание, что вечерняя бригада на паспортном контроле и таможне полностью сменилась... Буквально за несколько метров до трапа ко мне подошли двое полицейских в штатском и, крепко взяв за руки, повели обратно, в здание аэропорта. Я успел крикнуть супруге: "Бери детей - и бегом в самолет!"

В одном из служебных помещений, куда меня привели, несмотря на ранний час, собралось множество представителей турецкой прессы, зарубежные корреспонденты. Прокурор Анкары объявил присутствующим причину моего задержания: 18 мая я-де незаконно проник в закрытый для иностранцев город Диярбакыр с явно шпионскими намерениями. Надо заметить: в этом городе неподалеку от озера Ван располагалась американская станция слежения за космическими запусками на территории СССР.

После прокурорского "приговора" меня отправили в подвальное помещение с железной дверью. А журналисты бросились к заранее установленным телефонам передать сенсационную новость: задержан советский журналист-шпион.

Но и в нашем посольстве не дремали. Как я узнал впоследствии, посол СССР в Анкаре Андрей Смирнов по горячим следам события поднял с постели министра иностранных дел Чаглаянгиля и заявил протест (Андрей Андреевич Смирнов - личность легендарная, это он в 1943 году, будучи советским послом в Иране, готовил знаменитую Тегеранскую конференцию)...

В подвале я привел в порядок свои мысли, хотя был уверен, что меня не оставят в беде, и вдруг вспомнил: прокурор заявил, что я в Диярбакыре был 18 мая, но ведь на самом деле еще 5 мая я вылетел в Тегеран на парламентские выборы и вернулся в Турцию 31 мая. Все штампы есть в моем служебном паспорте. Я стал громко стучать в железную дверь, требуя дать мне возможность сделать заявление. Меня подняли наверх.

По моему требованию вновь громко зачитали постановление прокуратуры и озвучили число - 18 мая. А потом я попросил огласить даты моих майских поездок, зафиксированные в паспорте. Какой гам поднялся среди журналистов! Они вновь ринулись к телефонам - дать опровержение и обвинить анкарскую прокуратуру в провокации. Взбешенный прокурор вырвал мой паспорт и направился к выходу, приказав вновь запереть меня в подвале. Но не прошло и получаса, как он появился вместе с начальником охраны турецкого премьер-министра Демиреля. Меня выпустили и чрезвычайно вежливо проводили до трапа самолета...

Нужно напомнить, что в те годы в Турции были сильны антиамериканские настроения. Студенты не раз выходили на улицы с демонстрациями протеста против засилья американских военных баз на территории страны. Обо всем этом мне не раз приходилось писать на страницах "Известий". Думается, "прощальная" провокация в аэропорту Анкары была устроена не без участия американских спецслужб.

Чиновник прокуратуры, которому было поручено ее подготовить, поленился заглянуть в мое досье и написал первую пришедшую на ум дату - 18 мая. Рассчитывал попасть в точку. Но попал в... лужу, брызги которой запачкали мундиры анкарской прокуратуры.

...Через несколько дней в Москве я присутствовал на приеме в честь турецкого президента Джевдета Суная. Здесь ко мне подошел его пресс-атташе и от имени правительства принес извинения за "досадный инцидент" в анкарском аэропорту.

Турецкий гамбит в эндшпиле

IZ.RU

---

Летом 1969 года заканчивалась моя командировка в качестве собственного корреспондента "Известий" в Турции и Иране. 6...

 

[+nabi 1,613]

37 minutes ago, S.T.A.L.K.E.R said:

Летом 1969 года заканчивалась моя командировка в качестве собственного корреспондента "Известий" в Турции и Иране. 6 июля я должен был вылететь в Москву. Накануне вечером заранее сдал багаж в аэропорту Анкары "Эсенбога".

Утром, приехав с семьей в аэропорт, я обратил внимание, что вечерняя бригада на паспортном контроле и таможне полностью сменилась... Буквально за несколько метров до трапа ко мне подошли двое полицейских в штатском и, крепко взяв за руки, повели обратно, в здание аэропорта. Я успел крикнуть супруге: "Бери детей - и бегом в самолет!"

В одном из служебных помещений, куда меня привели, несмотря на ранний час, собралось множество представителей турецкой прессы, зарубежные корреспонденты. Прокурор Анкары объявил присутствующим причину моего задержания: 18 мая я-де незаконно проник в закрытый для иностранцев город Диярбакыр с явно шпионскими намерениями. Надо заметить: в этом городе неподалеку от озера Ван располагалась американская станция слежения за космическими запусками на территории СССР.

После прокурорского "приговора" меня отправили в подвальное помещение с железной дверью. А журналисты бросились к заранее установленным телефонам передать сенсационную новость: задержан советский журналист-шпион.

Но и в нашем посольстве не дремали. Как я узнал впоследствии, посол СССР в Анкаре Андрей Смирнов по горячим следам события поднял с постели министра иностранных дел Чаглаянгиля и заявил протест (Андрей Андреевич Смирнов - личность легендарная, это он в 1943 году, будучи советским послом в Иране, готовил знаменитую Тегеранскую конференцию)...

В подвале я привел в порядок свои мысли, хотя был уверен, что меня не оставят в беде, и вдруг вспомнил: прокурор заявил, что я в Диярбакыре был 18 мая, но ведь на самом деле еще 5 мая я вылетел в Тегеран на парламентские выборы и вернулся в Турцию 31 мая. Все штампы есть в моем служебном паспорте. Я стал громко стучать в железную дверь, требуя дать мне возможность сделать заявление. Меня подняли наверх.

По моему требованию вновь громко зачитали постановление прокуратуры и озвучили число - 18 мая. А потом я попросил огласить даты моих майских поездок, зафиксированные в паспорте. Какой гам поднялся среди журналистов! Они вновь ринулись к телефонам - дать опровержение и обвинить анкарскую прокуратуру в провокации. Взбешенный прокурор вырвал мой паспорт и направился к выходу, приказав вновь запереть меня в подвале. Но не прошло и получаса, как он появился вместе с начальником охраны турецкого премьер-министра Демиреля. Меня выпустили и чрезвычайно вежливо проводили до трапа самолета...

Нужно напомнить, что в те годы в Турции были сильны антиамериканские настроения. Студенты не раз выходили на улицы с демонстрациями протеста против засилья американских военных баз на территории страны. Обо всем этом мне не раз приходилось писать на страницах "Известий". Думается, "прощальная" провокация в аэропорту Анкары была устроена не без участия американских спецслужб.

Чиновник прокуратуры, которому было поручено ее подготовить, поленился заглянуть в мое досье и написал первую пришедшую на ум дату - 18 мая. Рассчитывал попасть в точку. Но попал в... лужу, брызги которой запачкали мундиры анкарской прокуратуры.

...Через несколько дней в Москве я присутствовал на приеме в честь турецкого президента Джевдета Суная. Здесь ко мне подошел его пресс-атташе и от имени правительства принес извинения за "досадный инцидент" в анкарском аэропорту.

Турецкий гамбит в эндшпиле

IZ.RU

---

Летом 1969 года заканчивалась моя командировка в качестве собственного корреспондента "Известий" в Турции и Иране. 6...

 

 

жириновский недавно в прессе русской опубликовал свои воспоминания как его в Турции задержали и держали в подвале месяц или больше. и год совпадает. жирику тогда было 23 года, а родился в 1946. значит 1969)))

 

удивительные совпадения))))

 

https://www.kp.ru/daily/26476.5/3345546/