Из Низами Гянджеви.

[+ramas 361]

Лет 30 или даже больше назад, я самонадеянно вознамерился перевести кое-что из Низами, а именно - те главы из Искендер-намэ, которые не переводились на русский язык по причине большого объема поэмы и\или их традиционного содержания, которое повторялось в разных вариациях от поэмы к поэме.  

Почему? Просто потому, что мне нравились поэмы Низами, и когда мне в руки случайно попался подстрочный перевод его поэмы, выполненный академиком Бертельсом, я к своему удивлению и обнаружил, что оригинал значительно объемистей русских переводов.

Словом, кое-что мне все же удалось сделать: перевел 3 первые главы и начал четвертую...

А потом начались всякие неприятные дела в стране, я уехал на время в Москву, на заработки, а когда вернулся, книжки Бертельса не обнаружил - каким-то образом пропала.Так я это дело и забросил. Да и кого в то время могли интересовать переводы на русский?

А недавно я обнаружил ту самую тетрадку, где делал наброски перевода - и решил хотя бы добить 4 главу. Благо, весной вышел на пенсию - и времени свободного было достаточно.  Порыскал в инете в поисках книжки Бертельса - и к своей радости нашел. 

А вот и перевод.

 

 

 

Искендер-намэ
Шараф-намэ – Книга о славе.

О вознесении пророка.

В ту ночь, когда пир озарил мирозданье,
Ночь с днем состязалась созвездий сияньем.

Как ставки султанов 1 , горели планеты
На шелке небес, в жемчуга 2  разодеты.

Ворота раскрыл страж небесного сада 3 –
Сошла на поля неземная прохлада.

Мухаммед султаном был этого пира,
Наследником стольких властителей мира.

Обряд совершив, он с землею простился
И к дальней мечети 4 из Мекки пустился.

Оковы телесного мира разбил он,
Любимцем в круг ангелов высших вступил он.

Сложил он пожитки, шум мира отринул,
На небе седьмом свой шатер утвердил он.

От горниц земных девяти отвратился 5
И в небо девятое вмиг устремился.

Основы земного стряхнув, как колодки 6,
Погнал он коня к месту ангельской сходки.

Бурак его, молнией в небо взмывая,
Блистал своей сбруей, блеск звезд затмевая.

Восходом Сухейль7 стало то вознесенье,
Неверью йеменца8 даруя прозренье. 

Скользил сквозь пространство скакун без порока,
Как жемчуг по глади тончайшего шелка9 .

Дух мускусный рвется из пасти наружу
И зубы блестят ожерельем жемчужин.

Покорней поводьям, чем дерзкие мысли,
Стремительней стрел он пронизывал выси.

Так мчался скакун сквозь небесные дали,
Что даже мечты от него отставали.

Быстрее чем ангел, он несся сквозь бездны,
Чьи тайны постиг без усилий наездник.

На пастбищах тьмы, одурманенный мглою,
Конь нес самоцвет, что сравним был с Луною.

Столь был быстроходен скакун, что подчас
Казался б заставшею тенью для глаз.

Быстрее, чем взгляд, устремленный в далеко,
Пространство пронзал он в мгновение ока.

Был конь у Пророка хатульской породы 10,
Пыль звездную взвихривал в водовороты.

Достойны друг друга наездник и конь,
Да будут вам благом корона и трон!

Раскрылись пред ними врата поднебесья –
И радугой небо зарделось чудесно11 .

Как майский цветник расцвела темнота -
И вспыхнула ярче очей чистота12 .

Сиял чистотой тот небесный чертог,
Нечистым заказан заветный порог.

К планетам семи конь несет ездока,
Чтоб ноги омыл он в семи родниках.

Для каждой припас он благое даренье.
Он месяцу дал колыбель усыпленья.

Калам преломил он на Утариде13  -
Провидец в нем проку большого не видел.

Нахид14  лучезарной игры дал проворство,
И хлеба ковригой приветствовал Солнце.

Мирриху15  добавил он пылкого гнева,
Поскольку тот прежде воинственным не был.

Муштари16  дал мощь и величие власти –
И с тем новым камнем свой перстень украсил.

С Кейваном17  премудростью он поделился
Мудрейшей из книг – и ни с чем удалился.

Была его щедрая жертва зароком,
Лишь сердце оставил, лишь веру сберег он.

И души пророков к нему устремились,
Хватались за стремя и прахом стелились.

Но гнал он долиной, взлетал он на горы,
Коня понукая к стремительной гонке.

Лишь Хызр с Моиссеем бежали гонцами,
Вещая мессию, о ком прорицали.

За миг, что хватило б лишь воздух вдохнуть,
Иль менее - от удивленья моргнуть,

Пронзил он пространство, сквозь вечность нырнул –
Как если б страницу перевернул.

В галопе копыта искр столпы метали
и всадника в огненном вихре скрывали.

Стрелы этой скачки так быстр был полет,
Что в гонке неравной отстал небосвод.

Он яркой кометой пронесся во тьме,
Он души заблудшие вывел на свет.

Сквозь мрак непреклонно он путь свой торил,
Расстался с поклажей18 , коня изнурил.

Едва уберег Джабраил19  свои крылья,
И смята под натиском мощь Исрафила20 .

Рафраф21  проскочил он на много фарсахов –
И в сердце воспел славословье Аллаху.

От Лотоса врат22  до подножия трона
По чистым коврам он прошествовал скромно.

Сквозь ангельский зал он проследовал важно,
Прошел и сквозь горницу вышнюю так же.

Дошел до предела пространства простора,
Где циркуля сфер утвердилась опора.

Землей порожден, он избыл ее бремя,
Пронзил небеса и пронесся сквозь время.

Он путь одинокий прошел до предела
Усилием мысли – не силою тела.

Вступил он на грань бытия и забвенья,
Отверг свою сущность, познав откровенье.

В глубинах сознанья, как в замкнутом круге,
Блуждая, забыл он, где ноги, где руки.

Достигнул он оси мировращения,
Где верх или низ не имеют значения.

Покоя господнего полог поднялся,
Все вышли, один он в покоях остался.

В том месте, которое трудно помыслить,
К внимавшему Богу Мухаммед взмолился.

Во всем оправдавший предназначенье,
Услышал в ответ он речь без реченья,

Увидел он нечто душою, не зреньем,
Что было за гранью любых представлений.

Вся плоть его стала всевидящим оком –
Препон не осталось меж смертным и Богом.

Нарциссом души он к творцу обратился,
От света слепящего не отвратился.

От божьих даров он с избытком вкусил,
Насытился сам и других накормил.

Душа озарилась Творца щедротой,
Стал мира султаном, кто был сиротой.

Все тайны творенья постигнув, мудрец
С пылающим ликом покинул дворец.

Так быстро исчез он и снова возник,
Что занял мирадж23  его меньше, чем миг.

Так молнией путь в небесах одолел он,
Что ложе его и остыть не успело24 .

Та ночь была ночью обычной, возможно,
Иль – месяцем, годом – понять это сложно.

Коль верим мы свято, что души мгновенно
Способны пронзать безграничность вселенной,

То как не поверить, что чистая плоть
Святого способна миры обороть?

Но ныне пришло подходящее время
Достать жемчуга из жемчужницы веры25 .

Всего их четыре, чистейших на свет,
Для прочих ни слова, ни времени нет.

Кто любит Али, те склонятся по праву
Особым почтеньем к халифу Омару.

А тем, кто, как светоча, чтят Абу-Бекра,
Осман – как светильник пылает от века.

Властителям этим обязано скромным
Величье Ислама державы огромной.

Всех благ тебе, миру посланников славший,
Ты тот, кто поймет оправдания павших.

Ты - первое знамя, начала начальник,
Ты – стих, что короной век мира венчает.

В обоих мирах ты на царство посажен,
Нет в мире подобных, подобен лишь сам же.

Шкатулки сокровищ ты сторож и ключник,
Воздвиг ты ворота меж худшим и лучшим26 .

В день судный, лишь руку простерши свою,
Общину к себе приобщаешь в раю.

Я самый ничтожный в общине твоей,
Уловленный в сети стремян и ремней.

Так пусть Низами, что в Гяндже не у дел,
Получит в саду твоем скромный удел.

Комментарии:

1. Ставки султанов – имеются в виду семь известных в то время планет, включая Солнце и Луну.
2. Жемчуга – звезды.
3. Страж небесного сада – ангел Ризван.
4.  Дальняя мечеть – мечеть Аль-Акса на Хромовой горе в Иерусалиме
5. От горниц земных девяти отвратился – у пророка было девять жен, живших в девяти шатрах, имеется в виду отрешение пророка от земных привязанностей.
6.  Колодки – в подстрочнике – «четырехкратные колодки», имеются в виду четыре основных элемента, из которых, якобы, составлен мир: огонь, воздух, вода и земля.
7.  Сухейль – в сноска Бертельса указана как звезда Конопус. Но в Вики дается как звезда Лябда Парусов в южном созвездии Парусов. В любом случае, известно, что арабы с древнейших времен ориентировались по этой яркой звезде для навигации. С яркостью Сухейля в тексте сравнивается мифический зверь Бурак, на котором пророк совершил свое восхождение.
8. Неверью йеменца – в тексте: «окрасилась его светом Йеменская кожа» - намек на йеменского святого Увейса Карани, который уверовал в пророка, услышав рассказ о его восхождении.
9.  Скакун без порока – здесь и дальше в оригинальном тексте Бурак сравнивается с газелью, из внутренностей которой добывается мускус, а зубы сидят тесно и ровно, как жемчуга в ожерелье.
10. Местность в Иране, славящаяся особой породой лошадей.
11.  Небо зарделось чудесно – в оригинале: «приняло хырку», то есть покорилось, приняв другой цвет. Хырка – власяница, которую ученики принимали от духовных наставников и надевали в знак покорности.
12.  Ярче очей – имеются в виду звезды.
13.  Утарид – Меркурий, считавшийся планетой писцов, пророк был неграмотным.
14.  Нахид – Венера, она же у арабов Зухра. По преданию, Зухра была скромной земной девушкой неземной красоты, в которую влюбились ангелы Харут и Марут. Благочестивая девушка притворилась, что хочет ответить им взаимностью, и в обмен выпытала у них тайное имя бога. Произнеся его, она тут же вознеслась на небо, обхитрив ангелов. Бог, впечатленный ее красотой и благочестием, не стал сбрасывать ее с небес, сделав небесным светилом и обязав игрой на арфе направлять хор планет.
15.  Миррих - Марс
16.  Муштари – Юпитер.
17.  Кейван - Сатурн
18.  Расстался с поклажей – имеется в виду избавление от телесных привязанностей.
19.  Джабраил – Гавриил, перенесший пророка из Мекки в Иерусалим и затем сопровождавший его во время вознесения.
20.  Исрафил – в Исламе – вестник страшного суда.
21.  Рафраф – по одним версиям – тайная завеса перед божьим престолом, по другим – имя ангела, сторожащего этот предел.
22.  От Лотоса врат – лотос крайнего предела, мистическое древо, дальше которого не могут приблизиться к богу даже рядовые ангелы.
23.  Мирадж – вознесение.
24.  Остыть не успело – по преданию время вознесения пророка заняло столь короткий промежуток времени,
что ложе его не успело остыть, а из опрокинувшегося кувшина не успело вытечь ни единой капли воды.
25  Жемчуга из жемчужницы – жемчужница – Ислам, жемчуга – четыре первых правоверных халифа: Абу Бекр, Омар, Осман и Али.
26  Меж худшим и лучшим – то есть установил различие меж запретным и дозволенным.