Усыпальница шейха Сефи Ад-Дина – колыбель истории государства Сефевидов

[+S.T.A.L.K.E.R 27,522]

Известно, что суфийские ордена сыграли, в своё время, немаловажную роль в распространении ислама среди различных народов в Малой Азии, Египте, Центральной Азии, Африке и др.https://azerhistory.com/?p=38698

Наиболее популярными из них в ту эпоху являлись бекташийа и мавлавийа в Турции и Сефевидский орден в Азербайджане. По имени основателя Ардебильского суфийского ордена Сефевийе в Азербайджане, а также основателя династии Сефевидов, шейха Сефи ад-Дина (1252–1334) и носит название усыпальница шейха в Ардебиле.

Последний орден представляет собой особый интерес, поскольку, впоследствии, в 1501 г. потомок Сефи ад-Дина, шах Исмаил I, как отмечал французский исследователь Жан Обен, «опираясь на тюркские племена, кызылбашей-мюридов, создал могучее государство, включающее в себя Азербайджан, позднее весь Иран, нынешнюю Армению и Ирак Арабский».

Шейх Сефиад-Дин, которого, согласно сочинению «Саффат ас-сафа», составленному в XIV в. дервишем Таваккулем, во время его странствий называли «тюркским святым» («пири-торк») или «тюркским старцем» («пири тюрк»), был просвещённым суфийем. Обладая талантом красноречия, он привлекал широкие массы не только в Азербайджане, но и за его пределами и Ирана, в Константинополе, Сирии, Ливане, Индии. Его считали великим мистиком, что набирало ему большое количество приверженцев.

Он проповедовал свое учение в рамках этической и религиозной точек зрения, заложив, таким образом, основы религиозной власти, которая просуществовала ещё 80 лет после его смерти и по сути своей явилась фундаментом для установления новой политической власти шахом Исмаилом. Исключительная верность кызылбашских мюридов этого ордена была продемонстрирована ещё при гибели шейха Хайдара, отца Исмаила, в битве с Аккоюнлу в союзе с ширваншахом Фаррух-Ясаром.

Этот эпизод весьма впечатляюще описан историком Фазлуллахом ибн Рузбихан Хунджи в «Тарих-и аламара-йи Амини».

Несмотря на то, что автор труда относился к шиизму Сефевидов с большой неприязнью, тем не менее, он не может оставаться равнодушным к героизму мюридов Хайдара: «Стрела, выпущенная рукой Судьбы, вонзилась в шейную вену мятежного шейха (Хайдара). Видя шейха в бессознательном состоянии, суфии по необходимости решили спастись бегством и отступить… Они окружили шейха и покинули битву, всё ещё пытаясь вести тыловые бои… суфии сняли шейха с его коня и как пожирающий падаль волк охраняет свою добычу, образовали круг вокруг него и пытались отбить и задержать (нападающих). Но их силы иссякли и витязи Аккоюнлу прорвали их круг. Несчастные суфии удалились, оставив раненого шейха… в руках врагов. Али-ага капучи изъял… его голову от безвредного трупа… Увидев, что шейх мёртв, суфии немедленно, как (смертники) возвратились в битву и храбро сражались. Ни одному смертному не приходилось видеть войско, которое бы так сражалось после потери своего предводителя…».

О.Эфендиев указывает, что «по уставам дервишских орденов того времени мюрид был обязан жертвовать своим имуществом, семьёй и даже жизнью, если этого требовал его религиозный наставник, шейх».

Далее, говоря об Исмаиле, автор отмечает: «Поэтому связь шаха с кызылбашами была более тесной и идеологически прочной, чем обычная связь государя с подданными».

Для характеристики шаха Исмаила Жан Обен приводит высказывания итальянца Гиовани Рота, посетившего Сефевидский двор в 1505 г.: «Он, как пророк, и ещё для репутации позволял видеть его лицо покрытым и окутанным».

По-видимому, это относилось к начальному периоду возвышения Исмаила, поскольку известно, что впоследствии во дворе Исмаила принимались европейские художники, которым позволялось писать портреты с шаха.

При этом привлекает внимание то значимое место, которое шах Исмаил отводил своему тюркскому происхождению и, особенно, языку.

Так, британский учёный-лингвист Э.Браун, освещая напряжённые взаимоотношения между султаном Селимом Явузом и шахом Исмаилом I, указывал: «Хотя вечный конфликт между Ираном и Тураном был знаком каждому образованному персу и тюрку из классической «Шах-наме» Фирдоуси, султан Селим в военной переписке апреля 1514 г. олицетворяет себя с легендарными персидскими царями Фируддином, Хосровом, Дарием, в то время как Исмаил – с тюркским легендарным властителем Турана Афрасиабом».

Также британский автор подмечает: «Примечательно, что демонстрируя свой отменный поэтический талант, султан писал диваны на фарси, в то время как Исмаил, действуя под псевдонимом Хатаи, составлял свои поэмы исключительно на тюркском языке».

О.Эфендиев отмечал: «Шах любим и почитаем своими людьми подобно богу и, в особенности, своими воинами, многие из которых вступают в битву без оружия, надеясь, что их владыка Исмаил убережёт их в бою».

Возможно, эта особая связь между кызылбашами и государем сыграла очень важную роль в столь блестящих победах сефевидской державы. При этом необходимо упомянуть, что официальные сефевидские историографы, такие как Хасан-бек Румлу, Искендер-бек Мунши и др., освещая события начала XVI в. всегда отмечали, что Исмаил и кызылбаши всегда боролись «за трон и царство Азербайджана».

Вот такому героическому роду династии Сефевидов посвящён большой комплекс в Ардебиле, сооружённый первоначально, как упоминалось, в честь основателя Сефи ад-Дина его сыном, Садр ад-Дином (1334–1392) в 1334 г., со временем здесь были захоронены и другие представители династии.

В этой связи интересно отметить описание усыпальницы шейха Сефи видным отечественным учёным-путешественником Ш. Фарзалиевым. В 2013 г. Ш. Фарзалиев издал «Книгу Путешествий в Иран», в которой автор поместил подробнейшее описание своих визитов в эту страну, в которой он бывал много раз.

Как сообщает автор, «по четыре стороны от гробницы шейха Сефи захоронены 10 представителей этого рода. На 5-й и 8-й могилах имена не известны, поскольку надгробные надписи не читаются, а имена остальных следующие: дочь шейха Сефи (имя не указано), его жена Биби Фатиме (дочь шейха Захида Гиляни), Саламулла ибн-Халилулла, Мухаммед (умер в 753 г. хиджры), Сеид Хейдар (умер в 792 г. хиджры), Муршуд Гулу, шейх Идрис и Султан Баязид (умер в 908 г. хиджры). После усыпальницы шейха Сефи мы посетили усыпальницу шаха Исмаила, где стоял большой надгробный камень. Во время второй мировой войны русские отряды, будучи в Ардебиле пытались снять надгробный саркофаг с могилы и увезти его с собой, но не смогли вынести его через дверь. Тогда солдаты попытались снести стены, однако население не позволило им это сделать».

Шейх Джунейд, дед Исмаила I, пал в сражении с Халилуллахом I в 1456 г. Соратники похоронили его неподалёку, в деревне Кулхан (Хазра), а спустя почти 100 лет (1544) его внук Тахмасиб воздвиг на его могиле великолепную усыпальницу (мавзолей Джунейда в Гусарском р-не Азербайджана).

В XVI в. останки шейха Джунейда были перенесены в Ардебиль.

В этом же перечне можно упомянуть имя Хамзы, сына Мухаммада Худабенде. Так, повествуя о трагическом событии – убийстве принца Хамзы – и описывая этот сложный период царствования Худабенде, Орудж-бек Байат Дон Жуан Персидский отмечал, что то было смутное и тревожное время, когда пользуясь слабостью шаха, в государстве то и дело устраивались зловещие клановые заговоры и загадочные убийства.

Исми-хан из клана Шамлу, опекун при юном принце Исмаиле-мирзе, старшем сыне шаха Мухаммада, организовал один из таких заговоров. В нём участвовали 14 ханов и знатных лиц и близких родственников Исми-хана. Убийство было осуществлено руками некоего Худаверди, цирюльника шаха, «который пользовался его особым расположением».

Ночью он проник в шатёр принца, перерезал ему горло. Старый шах стал громко звать на помощь, «на что откликнулся начальник стражи». Когда «было выяснено, что принц убит, эта весть быстро распространилась и вызвала беспорядки в армии и выкрики. Когда цирюл ника нашли, шах приказал его сжечь живьём. Но перед этим, когда шах потребовал у него «показать лист с именами заговорщиков, Исми-хан тут же ударил цирюльника кинжалом в рот, явное доказательство того, кто был настоящим предателем».

Но дело было замято, и никто кроме Худаверди не поплатился. Вскоре войско шаха двинулось в Ардебиль, чтобы по традиции похоронить его там.

Как писал Орудж-бек: «…Ибо в этом городе погребены все принцы Суфии.. Его (Исмаила) могила находится в мечети, являющейся святилищем для всей страны, и ежедневно здесь более 1000 бедного люда получают пищу и милостыню за счёт царя.. Наконец мы добрались до Ардебиля и там совершили похоронные отряды».

Таким образом, тело принца Хамзы, судьба которого столь печально закончилась, было также захоронено в Ардебильской усыпальнице.

Первая часть этого огромного сооружения строилась в форме башни, которая возвышалась на 17 метров выше мавзолея шейха Сефи. Затем шел священный участок захоронений – с того момента сефевидское государство начинает уделять особое внимание развитию искусства в комплексе. Главным образом, в эпоху шаха Тахмасиба (1549–1554) была пристроена Гандилхане (1526–1527), а в эпоху шаха Аббаса (1587–1629) наибольшего расцвета достигла Чинихане (фарфоровый дом), строительство начальных вариантов которой было начато при Тахмасибе I.

Эта Чинихане является неотъемлемой частью мемориального комплекса в Ардебиле (XIV в., архитектор Авез Мухаммед оглу).

А.Д.Притула сообщает, что в хранилище ардебильской Чинихане находилось 1256 единиц фарфоровой посуды уникального тончайшего качества с императорской печатью на задней стороне, подаренных китайским императором шаху Аббасу I.

О распространении и популярности китайского фарфора в сефевидском государстве отмечалось в работах С.Онуллахи, З.Гасаналиева, Н.Ф.Ахундовой.

Описывая события времён II мировой войны, Ш.Фарзалиев отмечал, что когда русские солдаты пытались вынести саркофаг шаха Исмаила, они обнаружили, что через дверь это сделать не возможно, тогда они решили взломать стены усыпальницы, однако и эта попытка им не удалась.

В результате солдаты раздосадовались настолько, что «в порыве злости разграбили прилежащую Чинихане, вывезя из нее тысячи изящно инкрустированных фарфоровых изделий китайской посуды в Петербургский Эрмитаж. В Чинихане содержались также деньги, пожертвованные шахом Исмаилом I, шахом Тахмасибом I, шахом Исмаилом II, шахом Аббасом I, шахом Аббасом II, шахом Сулейманом, хранящиеся под стеклянным покрытием».

Вышеупомянутая Чинихане начала XVII в. – богатое хранилище книжных раритетов и многочисленных изделий из фарфора – являлась одним из наиболее ярких сооружений этого комплекса периода шаха Аббаса I.

Подобными строениями сефевидские шахи демонстрировали почтение своим предкам.

Как видно, в особо яркой форме оно проявилось на примере почитания шахом Аббасом своего достойного предка, Сефи ад-Дина, который продолжил дальнейшее расширение Ардебильской усыпальницы, украшенной, вдобавок, великолепным орнаментом блистательной эпохи сефевидского искусства.

По материалам сборника “Кавказ в отражении мировой истории”